|
 |
Петров Иван Александрович, начальник сейсмической партии, заместитель начальника Турланской геофизической экспедиции
|
В 1955 г. окончил Семипалатинский
геологоразведочный техникум. В Алма-Ате в
Средне-Азиатском геофизическом тресте получил
направление на работу в Геофизическую экспедицию № 2,
так называлась раньше Турланская геофизическая
экспедиция. Руководителями Средне-Азиатского треста в то
время были Морозов М.Д. — управляющий, Гавеля Е. —
главный инженер, Иванов — главный геолог. Со всеми с
ними я встречался, они мне дали своё напутствие. А
экспедиция № 2 впоследствии была переименована в
Турланскую геофизическую экспедицию по имени перевала
Турлан.
Работать в экспедиции начинал коллектором
металлометрической съёмки под руководством Соловова
Александра Петровича, удивительного и ярчайшего
человека. Он до Турланской экспедиции уже был одним из
руководителей всей советской геофизики. Два раза ездил в
командировку в Америку, впервые там познакомился с
металлометрическими методами поисков полезных
ископаемых. Из-за своего несогласия
с методами работы вышестоящего начальства был понижен в
должности и направлен в экспедицию. Не могу не вспомнить
здесь ещё одного гениального человека, с которым мне
пришлось познакомиться. В Семипалатинском техникуме курс
по сопромату нам, студентам, читал великий ученый, отец
советской космонавтики Королёв Сергей Павлович. Он был
очень собранный, в полувоенной форме, читал лекции,
писал формулы на доске без единого конспекта. У меня до
сих пор перед глазами его лекции, и я всё ещё помню
многие термины по этому курсу.
На
сейсморазведочных работах начал работать с 1959 г. в
Средне-Сырдарьинской впадине. Документировал взрывные
скважины. В том же, 1959 г. по рекомендации Кунина Н.Я.
был назначен заместителем начальника партии, где
начальником был Урсов Алексей Андреевич. Просили
поработать временно, пока найдут замену бывшему до меня
заместителю начальника партии, который оказался
ненадежным человеком, а проработал до конца 1961 г. С
1962 г. — инженер по технике безопасности экспедиции,
подчинялся главному инженеру экспедиции. Вначале это был
Смелянец А.П., а затем Урсов А.А. С 1966 г. 11 лет
возглавлял сейсмическую партию. Работали и в
Средне-Сырдарьинской впадине, и в Приаралье, Бетпак-Дале
и на Устюрте. Не хотелось уходить с полевых работ, это
была моя стихия. Но после неоднократных предложений
начальника экспедиции Сорокина В.П. стал работать на
базе экспедиции заместителем начальника экспедиции.
Работал вплоть до 1991 г. Затем, до выхода на пенсию в
1998 г. работал заместителем главного инженера
экспедиции по технике безопасности.
Но
где бы я ни работал, старался быть добросовестным и
честным. Всю жизнь я трудился в одной организации.
Работать было всегда интересно, вокруг много знающих,
увлечённых людей, у которых было чему поучиться. Одним
из первых сейсмиков-геофизиков, с кем я столкнулся по
работе, был Сапожников Р.Б. Он меня заинтересовал своей
преданностью работе. Я тоже начал повышать свой уровень
знаний, до сих пор у меня сохранились книги по геологии
и геофизике, по которым я занимался, ведь тех азов
знаний, которые я получил в техникуме, явно не хватало.
Моя заинтересованность результатами труда коллектива
партии, полученные мною знания из литературы, а главное,
что рядом со мной были специалисты высокого уровня на
всех видах работ сейсморазведочной партии, позволили мне
ввести ряд новшеств в работу полевой партии. Впервые в
нашей партии, когда мы работали в Приаралье, был
опробован и успешно применялся вахтовый метод работы.
Еженедельно 12 человек на самолёте из Чимкента прилетают
в партию, этим же самолётом 12 человек возвращаются на
базу экспедиции на отдых. Менялись люди еженедельно. Это
позволило увеличить производительность труда, уменьшить
фойд зарплаты, увеличить премиальные всего коллектива
партии. С 1971 г. мы практиковали передвижные лагеря на
МОВ. Весь отряд непрерывно находился в движении по
профилю: завтракали на одном пикете, обедали уже на
другом, а ужинали — на третьем. Сразу уменьшились
непроизводительные затраты времени на переезды — опять
повышение производительности. Введена двухсменная работа
буровых бригад, тем самым было уменьшено количество
станков, отрегулирован вопрос отгулов буровиков. В нашей
же партии впервые начала работать комплексная бригада
взрывников, а это было немаловажно, так как
использовалось очень трудоёмкое площадное группирование
скважин.
Все вышеперечисленные усовершенствования в методике и
технике проведения полевых работ позволили партии
добиваться наилучших производственных показателей по
экспедиции. Партия неоднократно занимала первое место в
соцсоревновании, награждалась Красным знаменем, получала
денежные премии.
Я
не жалею, что вся моя трудовая жизнь прошла в Турланской
экспедиции. Рядом со мной всегда были мои друзья—единомышленники,
это прежде всего Ивановы Саша и Нина, Коля Терёшкин и
многие другие. Многое в моей производственной
деятельности было определено Куниным Н.Я., он был одним
из первых моих учителей по жизни. Именно его заслуга в
переходе экспедиции от поисков рудных месторождений к
поискам нефти и газа. Приходилось с ним и спорить, когда
я, будучи инженером по ТБ, одновременно являлся
председателем профкома экспедиции. Это совпало со
временем переезда базы экспедиции из Кантаги под город
Чимкент. Благодаря усилиям Кунина Н.Я. - начальника
экспедиции и его заместителя Волкова Б.Г., посёлок
экспедиции рос на глазах, но жилищная проблема всегда
оставалась напряженной, заявлений было много, и не
всегда решение профкома совпадало с мнением руководства
экспедиции. Иногда приходилось с боем отстаивать мнение
профкома, несмотря на всё моё уважение к Кунину Н.Я.
Обозревая свой жизненный путь, вспоминаю свою молодость.
Вот один из смешных случаев. Я со своим отрядом работал
в поле. У нас было всего две палатки - в одной жил я, а
в другой — 3 канавщика. Нам нужен был транспорт. Кунин
Н.Я. выделил 2-х ишаков, другого транспорта тогда не
было. Когда стемнело, работник экспедиции Федощенко К.
К. привёл их поздно вечером к нашему лагерю и оставил их,
не предупредив. Ночью ишаки исчезли, а с меня высчитали
их стоимость, смешно, но помню эту несправедливость до
сих пор. А Федощенко Кузьма Кузьмич ещё долго работал в
посёлке Ново-Турланском комендантом. Это был крепкий
мужик, панфиловец, участник войны, бывший председатель
колхоза, честный, исполнительный, ответственный.
Ну
вот, а заканчиваю свою трудовую биографию, я - один из
руководителей крупнейшей экспедиции, оснащённой самой
современной техникой. И произошло это на моих глазах за
44 года моей трудовой деятельности в Турланской
геофизической экспедиции.
Наумов Николай Ильич в 1953 г. окончил Саратовский
геологоразведочный техникум. В Турланской геофизической
экспедиции работал топографом с 1953 по 1957 г. и с 1988
по 1990 гг. Был одним из активных составителей книги к
40-летию Турланской геофизической экспедиции «Первопроходцы
— геофизики Южного Казахстана».
После окончания Саратовского геологоразведочного
техникума, я выехал на работу в Казахстан. Будущее место
мною было выбрано после прохождения практики в Уральской
области в районе озер Аралсор и Эльтон.
Маршрут поезда проходил около Аральского моря, по
Кзылординской области, где в пустынях было мало снега,
хотя стояла зима. Удивительно было на станции Туркестан
— снега не было, деревья с зелеными листьями, светило
яркое солнце. Во время остановки поезда я вышел из
вагона, до сих пор вспоминаю тот момент. Недалеко от
вагона стояли двое молодых парней, одетых в форму
геологов — с эмблемой на рукавах в виде перекрестных
небольших молотков
—
Ребята, тут есть какие-нибудь геологические организации?
— спросил я у них.
—
Километров тридцать отсюда, в поселке Кантаги, недалеко
от Миргалимсая, размещается геофизическая экспедиция
номер два, - ответил один из парней, показывая рукой в
сторону здания вокзала. Когда, на следующий день, я был
в отделе Казахского геофизического треста, подавая свое
направление техника-топографа, выпускника Саратовского
геологоразведочного техникума, мне сразу сказали — нам
очень нужны такие специалисты, они нужны во всех
экспедициях, и можем направить в любую область.
Я
ответил, что уже выбрал себе работу во второй
геофизической экспедиции в Южном Казахстане.
Тут же мне было выписано направление в геофизическую
экспедицию № 2, куда я прибыл и, согласно приказу
начальника экспедиции от 17 января 1953 г, был назначен
техником-топографом с работой в полевых геофизических
партиях.
С
этого времени началась моя работа в геофизической
экспедиции № 2, которая вскоре была названа «Турланская
геофизическая».
Хорошо, что я начал свою работу в экспедиции в январе,
когда все готовились к полевым работам по разбивке
профилей и магистралей, которые вели топографические
отряды, а после них трудились на полевых работах
металлометрические, магниторазведочные,
электроразведочные и гравиметрические бригады.
Руководители экспедиции внимательно и подробно проверяли
подготовку отрядов и бригад, которые подготавливались к
полевым работам. Начальник экспедиции Сугак Константин
Федорович подробно интересовался руководителями отрядов
и бригад, особенно новыми кадрами, недавно прибывшими в
экспедицию. Он подробно расспрашивал их об опыте полевых
работ и о полевых стоянках партии, отрядов и бригад,
добавляя свои предложения как опытный геофизик,
проработавший несколько лет в полевых партиях. И его
предложения и замечания для нас были необходимыми при
ведении полевых работ в летний период. Главный инженер
экспедиции Соловов Александр Петрович так же подробно
интересовался подготовками и спрашивал очень строго.
Постоянных рабочих в экспедиции было мало, поэтому для
работы в полевых условиях в летний сезон подбирали на
временную работу молодежь из аулов и сел, от которых
недалеко проводились полевые работы.
Так начался и для меня первый полевой сезон в районе
аула Котур-Булак недалеко от поселка Миргалимсай.
Рабочих я подбирал из тех, кто работал раньше. Но были
среди них совсем недавно приехавшие в экспедицию два
молодых парня из села Кременевки, расположенного
недалеко от станции Тюлькубас, демобилизованные
fiocne
воинской службы, Леонид Черноволов и Анатолий Резников.
Я с ними вместе долгое время работал. Что интересно,
они, как приехали в январе 1953 г., так и остались в
экспедиции. Работали они вместе со своими женами в
полевых партиях. Резниковы Анатолий и Любовь Егоровна
давно на заслуженном отдыхе, живут в поселке экспедиции,
а Черноволовы Леонид и Зоя Николаевна скончались и
похоронены в Шымкенте.
В
1954-1956 гг. мы вели работы в горах Юго-Восточного и
Центрального Каратау, Таласского Алатау, Ленгерском
угольном бассейне, Сузакском районе.
С
каждым годом улучшались условия жизни и работы в
экспедиции. На участке базы экспедиции строились жилые
дома, общежитие, здание конторы, мастерские, гаражи,
клуб и магазин.
В
первые годы полевые отряды и бригады имели мало
транспорта и по нескольку месяцев вели поисковые работы
в основном пешими маршрутами, проходя большие расстояния
от базы отряда или партии до места работы полевых
отрядов, профилей и магистралей. Обычно жили в палатках
или землянках. Продуктами запасались на много дней. На
летний сезон особенно в горных условиях приходилось
покупать у местных жителей лошадей и ишаков. И это был
хороший транспорт для полевых работ. Во время работы в
горной местности приходилось попадать в сложные условия,
особенно в зоне вечных снегов, когда во время большой
жары в равнинной зоне, в горах мы работали в шубах,
шапках и валенках.
Во
всех неприятных случаях, в которые мы попадали, большую
помощь оказывали местные жители-казахи.
Во
время разбивки профилей и магистралей топографические
отряды в равнинной местности проходили по 40-50 км в
день, работали обычно с раннего утра до позднего вечера,
по 10-12 часов. Это я как-то
позднее подсчитал, что во время разбивки магистралей и
профилей, за годы работы в Турланской экспедиции, я
прошел около 70 тыс. км, что равняется 1,5 протяженности
экватора. А многие ветераны-топографы прошли больше
километров за время работы в полевых партиях, в горной и
степной зонах. В экспедиции мне пришлось работать до
апреля 1957 г., но после большого перерыва, связанного с
освоением целинных земель и работы в партийных органах,
я снова вернулся в Турланскую экспедицию, откуда и ушел
на пенсию.
В
завершение своих воспоминаний мне хотелось привести
стихотворение о геологах моего давнего друга, с которым
учился в Саратовском техникуме и Московском институте,
Мстислава Давыденко, который начинал работать в
Уральской области в геологоразведочной экспедиции, а
позднее был переведен на работу в Министерство геологии
и охраны недр Республики Казахстан.
Труд
наш даром не пропал,
И след в пути не затерялся,
За
нами наш народ шагал,
За
нами новый мир рождался.
Встают по нашим, по следам,
Планшетам
нашим, с виду скромным,
Дороги,
вышки, города,
Месторождения,
космодромы,
И ты, геолог, собой
гордись,
Своей
судьбой, своим уделом,
Лишь
тот достойно прожил жизнь,
Кто слил ее с полезным
делом.
Пусть грудь твоя не в
орденах,
Нас многих также позабыли,
Потомки в прозе и стихах,
Любовно вспомнят наши были.
 |
Давыдов Николай Григорьевич, директор ОЦ Турланской ГФЭ, доктор геолого-минералогических наук, профессор, академик МАМР
|
1974 г.
характеризовался резким ростом в значительных объемах
геолого-геофизических исследований в Казахстане.
Перед Министерством геологии КазССР стала
задача оперативного ввода в баланс месторождений нефти
и газа. В то время, как возросли объемы основных методов
исследований нефтегазовой геологии, полевой
сейсморазведке не хватало мощностей по обработке и
интерпретации этих материалов и соответственно
подготовки структур. Такая ситуация создала критические
положение: оставались не подготовленные к бурению
десятки нефтегазоперспективных структур по Казахстану. В
связи с этим было принято на министерском уровне
беспрецедентное решение: в срочном порядке создать на
базе крупных геофизических экспедиций (Турланской,
Гурьевской, Актюбинской и др.) свои экспедиционные
обрабатывающие центры (ОЦ). Таким образом, был создан и
ОЦ на базе Турланской геофизической экспедиции, ставший
одним из крупнейших в Союзе, оснащенный современным
аппаратурно-алгоритмическим комплексом. Для полевой
геофизической экспедиции создание своего Обрабатывающего
центра было совершенно новым и трудным делом. Турланский
ОЦ, как и другие ОЦ, в течение последующих 3-5 лет
резко изменили положение с подготовкой структур в
Казахстане.
ЭОЦ, который я создал и которым руководил
бессменно в течение 26 лет, стал крупным центром
геофизической обработки. А начиналось это так. Мой
учитель и единомышленник Кунин Наум Яковлевич поддержал
идею своевременного создания ОЦ. Поддержали практически
эту идею и руководство Южно-Казахстанского
геологического управления (во главе с начальником
управления Кадырбековым) и, наконец, этот ОЦ был
благословлен министром геологии Есеновым Ш.Е., который,
ознакомившись с положением дел на месте, командировал
меня в Москву (ВНИИГЕОФИЗИКА, Головной центр). Мною был
собран опыт многих вычислительных геофизических центров
Союза. При создании центра возникли сложнейшие проблемы,
как-то: выбор и оптимизация аппаратурно-алгоритмических
комплексов, подготовка специальных кадров программистов,
электронщиков, операторов ЭВМ, специальных выводных
средств и, наконец, обработчиков-геофизиков. За короткие
сроки я выполнил эту гигантскую задачу: из геофизика я
превратился в «мореплавателя и плотника» — съездив в
Минск, в Главный Вычислительный центр, договорился об
обучении наших геофизиков и электронщиков по
специальности «эксплуатация ЭВМ и ВЦ». Параллельно и на
заводе ЭВМ (Минск) наши люди проходили стажировку.
Аналогично шло обучение по системному программированию.
Мне приходилось днем заниматься геофизикой, а вечером и
буквально ночью — проектированием здания и коммуникаций
для ЭВМ и специальных внешних устройств ввода и вывода
геофизических данных. Всё было ново и не совсем знакомо,
но я преодолел все (и в этом мне помогал успешно главный
механик Гречкин В. Я.). Мне приходилось ездить по «всему
свету»: в Минске отгружал оборудование ЭВМ; в Ереване -
двухмашинные агрегаты; в Саратове, в СКБ
сейсмического приборостроения — устройства ввода и
вывода сейсмической интерпретации и т.д. и т.п. Особая
проблема стояла с математическим обеспечением
создаваемого ОЦ: я ознакомился и изучил разрешающие
возможности систем обработки в ВНИИГЕОФИЗИКе, ЦГЭ
(Москва), Институте Газа (Газпром СССР, Рига) и многих
других. И наконец я сам принимал в Ульяновске на заводе
ЭВМ машину ЭВМ-БЭСМ-4М (первая машина нашего
обрабатывающего центра). Сам ездил и привез с закрытого
военного завода в Ульяновске бригаду наладчиков ЭВМ (7
человек). Помню, 3 дня «пробивался» на прием к
начальнику завода, генерал-полковнику, который
отказывался помочь, но моя «настырность» помогла:
говорил, что он обязан помочь Казахстану в создании
современного ОЦ, и он «сломался» и направил бригаду
военспецов для пусконаладки. И так продолжалась эпопея с
созданием ОЦ. И после неимоверных усилий начал работать
ОЦ в Турланской геофизической экспедиции. Эта победа
случилась
в октябре 1974 г.
Отсюда и идет история
существования моего Вычислительного геофизического
центра. Я говорю моего с полным основанием: за 26 лет я
ни одного часа, ни одной минуты не забывал о своем
детище (отдал ему всю свою сознательную жизнь). Так я
почувствовал на практике, что машины серии БЭСМ уже
морально устарели. Хотя ЭВМ БЭСМ-4М еще не выработала
положенный часовой ресурс, я решил модернизировать парк
ЭВМ БЭСМ на новую серию ЕС (аналог американской серии
IBM), которая
в те времена была весьма эффективной. Для этого я
заручился поддержкой руководства Министерства геологии
Казахстана (меня поддержал первый замминистра Селифонов
Е.М. и включил ОЦ в министерский план). Но для всего
этого нужно было списать морально устаревшую БЭСМ-4М, и
я поехал в Москву в ГОСПЛАН СССР, Управление
Вычислительной техники и работ, по положению тех
советских времен имеющее право на списание ЭВМ в Союзе.
Но в Москве меня не пускали в ГОСПЛАН СССР (в этом
здании сейчас находится ГОСДУМА РФ). На третий день меня
все-таки принял начальник управления т.Иванов, и я
получил разрешение на списание морально устаревшей
ЭВМ-БЭСМ-4М на новую серию ЕС. Так был оснащен ОЦ
машинами ЭВМ серии ЕС — 1022, 1055 и наконец ЕС — 1066
(отличная для тех времен машина), а впоследствии и
спецмашинами ПС - 2000 (2шт.). Одновременно с этим я
добился в Москве (ЦГЭ Миннефтепрома СССР) поставки новой
и эффективной тогда системы обработки СЦС-3, а
впоследствии и новую систему СЦС-6, при этом был такой
забавный эпизод: в Москве (1977г.) на приеме
руководителей ЦГЭ (начальник Кашик С.С., главный инженер
Гогоненков Г.Н., главный геофизик Левянт В.Б.),
последние меня спросили, а где этот ВЦ находится, что за
город
«Чикмент»?
И тут
я решил проблему вопреки нерасторопности нашего МГСССР.
ЦГЭ Миннефтепрома СССР пошёл нам навстречу и передал
бесплатно систему обработки СЦС-3. И так дружба моя с
ними продолжалась 26 лет, и по сей день я поддерживаю
творческие отношения с ними.
За эти годы ЦГЭ передала мне системы
обработки СЦС-3; СЦС-6; «Прогнозирование ПГР» и порядка
десяти новых систем и программ. Тем самым Турланский ОЦ
стал одним из крупнейших в Союзе. За основной период
деятельности ЭОЦ было обработано сейсмической информации
более 250 тыс.п.км. Тем самым Министерство геологии
Казахстана успешно подготовило по нашим данным (и другим
ОЦ) десятки нефтегазоперспективных структур. Турланский
ОЦ функционировал на базе большого квалифицированного
коллектива специалистов-геофизиков, электронщиков,
программистов, операторов и вспомогательного персонала
(в наиболее эффективные годы персонал ОЦ составлял
порядка 280 человек), и в один из годов был достигнут
рекорд, апогей объемов обработки — порядка 10 000 п.км
сейсморазведки. ОЦ работал, как единая отлаженная машина,
и был достигнут другой беспрецедентный рекорд по Союзу,
подтвержденный СоюзЭВМкомплекс (Алмата, Ташкент, Москва):
среднесуточная полезная загрузка ЭВМ достигала 23 часов
в сутки!
Уже в годы перестройки и создания (АО «Турлангеофизика»)
и самостоятельного выделения ОЦ (в составе «Геотекса» и
филиала) последний прекрасно конкурировал с другими ОЦ
(«Узбекгеофизика», КОМЭ, ЦГЭ, немецкие компании и др.) и
выигрывал международные тендеры.
Параллельно с производственной
деятельностью Обрабатывающего центра мною была создана
энергичная тематическая группа по перспективным
разработкам и исследованиям, которой я также
непосредственно руководил. Это был мозговой центр ОЦ.
Достаточно сказать, что разработанная (Назаряном,
талантливым молодым программистом из Ереванского
Госуниверситета, который позже трагически погиб во время
землетрясения в Спитаке) программа ввода сейсмической
информации была внедрена в Атырау (ЭОЦ Гурьевской
экспедиции) и др. Апогеем для тех времен было
переоснащение ОЦ новой системой обработки
CGG
(Масси. Париж)
«Геовектор-Плюс», которая функционально управлялась
через «Модем» (Чимкент, Вычислительный Центр. Париж,
CGG Франция).
Мною была проявлена инициатива по приобретению и
освоению израильского продукта («Парадайм») - система
глубинных миграций -
Geodepth,
которая впоследствии была передана в «Геотекс».
И вообще наш передовой ОЦ оказывал и международную
помощь: будучи официальным представителем ЦГЭ МНП СССР в
Средней Азии, я оказывал организационную и
методико-технологическою помощь Узбекистану («Узбекгеофизика»),
Киргизии (Сукулукская экспедиция, Управление геологии),
Таджикистану (Управление геологии). Кстати, по моей
инициативе была внедрена обрабатывающая система СЦС- 3
в Киргизии и Таджикистане.
Скажу одно, что в этой статье всего не
перечислить. Об этой эпопее нужно будет написать книгу (дай
бог, хватило бы времени сделать это когда-нибудь).
Вспоминаю очень интересный и
символический эпизод — с чего начинался наш центр: на
площади Турланской экспедиции стоял плакат на заборе со
старых времен: «Вперед к коммунизму!» Я повесил рядом с
ним скромный плакат: «Даешь Вычислительный
Центр», и со мной
сфотографировались мои первые единомышленники и
первопроходцы-«целинники», т.к. за нами был
действительно пустырь (на фото были с лопатами и кирками:
Н. Давыдов, М. Кукеев, В. Чесноков). Так начинался
Турланский ОЦ.
История создания Вычислительного центра и
успешного его функционирования - это большая эпопея, это
моя жизнь — 26 лет, это мои единомышленники, которые шли
со мной 26 лет, которые (как и я трудились «как рабы на
галерах») разделяли мои взгляды, идеи и претворяли в
жизнь.
Это «птенцы Давыдова» (так мне написал
мой коллектив на мой юбилей в 70-летие), ни разу не
подводившие меня, разделяли и горести и радости побед:
Гречкина И. В., Гречкин В.Я., Чесноков В.Б., Радионов
П.И., Костюченко В.В., Ахмедова Т.И., Рева
В., Ибрагимов А.А., Леонтьева Т.М., Гринберг
И.И., Чекаленко Н.Г., Медецкий Е.И., Асембаев Ш.,
Жаныкулов, Дудакова С., Рязанова Н. и многие другие.
Дорогие мои, я не всех перечислил, но я Вас всех помню,
уважаю и люблю. Могу сказать, что это были лучшие мои
годы с Вами. Спасибо Вам за героический труд, за
порядочность и поныне преданность Вашу.
И не менее важно, что я пишу об этом и в
наш юбилейный год:
нашему Вычислительному
центру в октябре 2009 г. исполняется 35 лет!
Это глубоко символично, что это год
юбилея Турланской геофизической экспедиции - 60 лет,
нашей альмаматер. И должен добавить еще об одной
знаменательной дате, в октябре 2009 г. исполняется ровно
50 лет моей геолого-геофизической деятельности в
Казахстане. Это счастье быть среди таких знаменательных
дат: 60 лет — геофизической службе Казахстана; 60 лет -
Турланской геофизической экспедиции; 50 лет — Давыдов
Н.Г. работает в этой отрасли.
 |
Мурзин Василий Федорович, начальник сейсмической партии Турланской геофизической экспедиции
|
6 января 1961 г. я был принят слесарем в
Турланскую геофизическую экспедицию. До весны занимался
ремонтом техники. Весной поехал с партией
сейсморазведочной в пески Кызылкум помощником взрывника.
Начальником партии был Арутюнов Гурген Николаевич,
который в большой степени определил мою дальнейшую
судьбу геофизика-поисковика, а главным инженером партии
был Абай Тастанович Джолдасов. Это была партия
№
2. В середине лета приехали на отгулы, Арутюнов
буквально заставил меня сдать экзамен на взрывника.
Экзамен я сдал, председателем комиссии был
горно-технический инспектор Терёхин Семён Иванович,
который впоследствии работал в инспекции в городе
Чимкенте, и нам, турланцам, пришлось долгие годы с ним
сотрудничать. По возвращении в полевую партию стал
стреляющим взрывником, оператором сейсмостанции был
Сидоров Степан Петрович. К концу сезона меня поставили
старшим взрывником.
Зимой по направлению экспедиции закончил
в г. Алма-Ате 6-месячные курсы руководителя взрывных
работ. И уже в следующий полевой сезон поехал
руководителем взрывных работ в партию КМПВ,
руководителем которой был Сапожников Роман Борисович, а
главным инженером — Коробкин Леонид Михайлович. Старался
повышать уровень своих знаний, закончил заочно
школу-десятилетку рабочей молодежи в посёлке Турланском,
затем также заочно получил диплом Семипалатинского
геологоразведочного техникума. В 1967 г. работал в
зимней партии у Петрова Ивана Александровича
руководителем взрывных работ. В это время заместителя
начальника партии Ливанова Николая Ивановича переводят
на работу в гравиразведочную партию, на его место
поставили меня. На этой должности я проработал вплоть до
1980 г. В 1980 г. наша сейсморазведочная партия работала
в Кокпансорском прогибе. Начальник партии Владимир
Николаевич Макеев с целой группой турланских геофизиков
во главе с начальником производственного отдела
Владимиром Георгиевичем Чистяковым собрались переходить
на работу во вновь организованную Минусинскую
геофизическую экспедицию в Сибири. Место начальника
партии освобождалось. По рекомендации Макеева В.Н. меня
назначили на его место начальником партии, на этой
должности я проработал более 20 лет. За хорошую работу
неоднократно награждался Почётными грамотами, медалями,
имею знак «Отличник разведки недр» Министерства геологии
СССР.
Работать мне всегда было интересно, рядом
был сплочённый коллектив, надёжные
друзья-единомышленники. Работал практически во всех
регионах, где находились площади изысканий Турланской
экспедиции, но сейчас чаще всего вспоминаю поиски
месторождений нефти и газа в Тургае, может, потому что,
это именно мы, турланцы, были среди первооткрывателей
новой нефтяной провинции Казахстана. И ещё мне
посчастливилось быть свидетелем тех событий, что
сопровождали открытие бузачинской нефти на Каражанбасе.
Летом 1973 г. наша партия работала на
берегу Каспийского моря в районе Каражанбаса, начальник
партии — Николай Елисеевич Карпенко, главный инженер —
Олег Фёдорович Денисенко. Рядом с нами буквально в 50 км
от нашего выкидного лагеря буровики Кольцовской
гидрогеологической экспедиции из Шетпе начинают бурить
скважину, которая должна обеспечивать водой
проектируемую на этой территории сверхглубокую скважину.
Бурили без обсадки, но не учли присутствия в почве
ракушняка, который под воздействием воды размывается,
станок начал оседать, рабочие еле-еле сложили станок, и
бригада уехала ни с чем. Но скважина была в плане
экспедиции, она необходима для проведения дальнейших
исследований, поэтому в декабре на этой же площади
начинают вновь бурить гидрогеологическую скважину, но
уже с обсадкой. А наша партия закончила полевые работы,
Денисенко О.Ф. составляет отчёт. И вдруг новость - на
Каражанбасе с глубины 330 м из гидрогеологической
скважины фонтанирует нефть! Экспедиция форсирует отчёт
партии, он срочно защищается в Гурьеве, нефть идёт из
детализированной турланцами структуры Каражанбас. За
открытие первой промышленной нефти на Бузачах главный
геолог экспедиции Сапожников Р.Б. и начальник партии
Карпенко Н.Е. были удостоены высокого звания
«Первооткрыватель месторождений нефти и газа». В
Тургайском прогибе наша партия начала свои работы
совершенно неожиданно в 1983 г., в авральном порядке. Мы
проводили сейсморазведочные работы в Кокпансорском
прогибе, поступил приказ из экспедиции о срочном
перебазировании в полном составе в район Тургайского
прогиба. Остановили работы, с которыми мы дошли до
площади Богдок, и вскоре были уже на территории новых
работ. Оказалось, что весь материал, полученный зимней
партией на Тургае, забракован при обработке в
Вычислительном центре. Как сейчас помню, сейсмостанция №
161, с которой отстреливали профили, оказалась
неисправной, работы проводились взрывами из скважин, а
что станция выдаёт брак в полевых условиях, никто не
заметил. А отчёт по полевым работам надо сдать в срок. И
вот мы, две сейсморазведочные партии № 2 — наша и № 9,
где начальником партии был Михаил Иванович Рева, спешно
начали по новой отрабатывать объект. Весь объём
отстреляли до конца сезона, отчёт был сдан вовремя.
Единственно, что омрачило наш успех, это несчастный
случай с помощником оператора Ткаченко А.П. На
относительно небольшом участке одновременно работали обе
партии, приёмные косы лежали крестнакрест, и вот из
станции видим, что на нашу косу едет тягач соседней
партии, это же катастрофа! Навстречу тягачу на вахтовке
срочно отправляется Ткаченко А.П., и в спешке машина
попадает в промоину, Ткаченко А.П. получил тяжёлое
увечье.
Отчёт вышеописанных работ был сдан по
результатам работ ГСК (с невзрывными источниками), хотя
в зимний период был отработан взрывными источниками.
Опытные работы с невзрывными источниками были начаты в
нашей партии ещё в 1979 г. в Кокпансорском прогибе,
когда начальником партии был Макеев В.Н., а главным
инженером Сергей Иванович Лагунов. Начиная с 1980 г. эти
работы были продолжены. На Тургае по проекту партия
должна была работать с использованием взрывных
источников. Мы начали работать, специалисты
приспосабливаются к новым условиям возбуждения, но план
не идёт, премий нет, обстановка в партии накаляется.
Вечером собираемся втроём: главный инженер партии Виктор
Иванович Блинов, начальник отряда Николай Иванович
Ларионов и я, посовещались и решили, не дожидаясь
договорённости с администрацией экспедиции, а что
результат переговоров будет отрицательным, мы не
сомневались, начать параллельно со взрывами работы с
использованием ГСК, у нас уже был опыт проведения таких
работ, и нам хотелось верить в положительный результат.
Блинов В.И. сомневался, был против. Но всё же мы за
сутки перегнали 5 ГСК из Кокпансора, и Ларионов Н.И.
начинает двойную работу: отстреливает кусок профиля от
скважины 5С до скважины 12С взрывами, снимает кассету,
ставит новую и этот же кусок профиля отрабатывает с ГСК.
Материал, полученный с ГСК на этом участке, был более
высокого качества, чем полученный путем отстрела со
взрывными источниками. В конце месяца Блинов В.И.
показывает в экспедиции материал главному геологу
Сапожникову Р.Б. и главному геофизику Маметову К.М., его
выгоняют из кабинетов, но вскоре все убедились в нашей
правоте. А всё было связано, как потом было доказано, с
галечником в верхней части разреза, который гасил
взрывы, а ГСК его пробивал.
Пожалуй, этот первый полевой сезон в
Тургае в 1983 г. был наиболее богат событиями и
открытиями. Отрабатываем поисковый профиль I. Рядом с
профилем проходит наезженная прямая дорога, что большая
редкость в степи. У чабанов выясняем, что они называют
эту дорогу «инженерной дорогой». А суть была в том, что
ранее по этому же маршруту проходил профиль КМПВ I
Джезказганской геофизической экспедиции. Первые
поисковые протяжённые профили МОГТ в Тургае были заданы
по профилям КМПВ ДГФЭ. Интересно, что сеть поисковых
профилей нашей экспедиции в Тургайском прогибе идет под
нумерацией от I до XVI, но здесь вы не найдёте профиля
под номером II. Так получилось по воле главного геолога
Сапожникова Р.Б., что профиль под таким номером проходит
по побережью Аральского моря, наверно, на то были свои
причины.
Я был свидетелем открытия месторождения
Кумколь. Параллельно с нашими работами МОГТ Тогузская
нефтеразведочная экспедиция ставила свои буровые станки,
по-видимому, по данным КМПВ, но положительных
результатов не было получено. Наша партия, согласно
геологическому заданию ПГО «Казгеофизика», отрабатывает
вышеуказанные римские профили. Но Сапожников Р.Б.,
оказывается, в обход ПГО на нашем задании наметил ещё 80
км детальных работ на основании анализа меловых
отложений по данным гидрогеологической экспедиции в г.
Кзыл-Орде. Желая скорее выполнить план, мы эти профили в
полевой партии проморгали. Приезжаю с месячным отчётом
в экспедицию, Сапожников Р.Б. интересуется —
детализацию закончили, а я в полном неведении. Он
вызывает топографа Тараненко И.П., и мне показывают
кальку нашего геолзадания. Срочно даю приказ Блинову
В.И. вернуться на место детализации, хотя мы уже от него
успели достаточно удалиться. Везу в партию новую синьку
профилей, а они, оказывается, есть и на старой, но
наказания мы избежали.
Делаем детализацию, а нефтяники везут
свои буровые станки через наш лагерь мимо детального
участка. Блинов В.И. уговаривает их подождать до
отработки детальных профилей, но буровикам надо
выполнять план. Они обурили вокруг Кумколя много
скважин: 2С, 15С, 5С и другие. Все пустые, правда, в 2С
был запах нефти в керне. Разуверившись в Тургае,
нефтеразведчики начали отгружать буровые станки в
Уральск. Сапожников Р.Б. поехал к главному геологу
Тогузской экспедиции Геннадию Павловичу Филипьеву с
просьбой пробурить ещё одну скважину, и по совместной
договоренности руководства обоих экспедиций во главе с
их начальниками Тлемисовым Б.Т. и Сорокиным В.П. пошли
на риск, оставили один станок и начали бурить скважину
по данным Турланской экспедиции. Но и тут не обошлось
без осложнений. Станок был старый, на глубине 1200 м он
заглох. Буровому мастеру грозило суровое наказание. Но,
к счастью, пришли на следующее утро, а у устья скважины
— террикон нефти. Дальше уже всё было проще. За открытие
уникального месторождения Кумколь начальник ТГФЭ Сорокин
В.П. и главный геолог Сапожников Р.Б. получили дипломы
«Первооткрыватель месторождений нефти газа». В списке
претендентов на соискание звания «Первооткрыватель» были
и мы с главным инженером партии Григорием Кобзаревым, но
получили лишь премии. Но суть не в этом, а главное, что
это был наш общий труд во благо общества.
Хайкин Борис Михайлович закончил
Ташкентский институт инженеров железнодорожного
транспорта по специальности «Инженер-строитель». В
Турланской экспедиции работал старшим инженером
строительного участка. Впоследствии работал
корреспондентом областной газеты «Южный Казахстан». На
всю жизнь для него остались близкими заботы и чаяния
геофизиков и геологов. Его перу принадлежат строки:
«Что геология-то?
Прежде всего — люди,
А где найдешь ещё таких людей?!»
Говоря о становлении Турланской
геофизической экспедиции, нельзя обойти вниманием и труд
строителей, благодаря которым она получила жилой поселок
с развитой инфраструктурой: многоэтажные жилые дома,
школа и детский сад, административный и бытовой корпуса,
клуб, малая гостиница, собственная котельная,
трансформаторная подстанция, столовая, медпункт,
магазины, центральное отопление, газо- и
электроснабжение, канализация. По сравнению с тем, что
было в поселке Кантаги, где ставились в основном
саманные дома и землянки, откуда экспедиция переехала в
1962 г., нынешний поселок выглядит сущим раем.
И кажется, что еще вчера на его
территории велись сельскохозяйственные работы.
Приходилось убирать свеклу, освобождая место под
строительство домов.
В начале семидесятых годов строили только
одноэтажные камышитовые и саманные дома, рассчитанные на
10-15 лет. Рабочие в то время жили в палатках,
приходилось довольствоваться привозной водой. Затем
появился кирпич, и стены стали облицовывать, продлевая
срок службы домов.
Жилья всем не хватало, а новый земельный
участок не отводили. Вот и пришлось перейти к
многоэтажной застройке. Впервые пришлось привлечь
подрядчиков, своих сил было уже недостаточно. Так
появился в поселке Ново-Турланский первый панельный дом
серии 3299-У-1С.
Работал я в то время старшим инженером
строительного участка. По всей стране шла кампания по
созданию подсобных хозяйств. И Турланская геофизическая
экспедиция была в числе пионеров этого движения. Купили
около 800 овец в Сарыагачском районе и погнали их своим
ходом в Шымкент. Когда пригнали в экспедицию, половины
не досчитались. Видимо, из-за отсутствия опыта
выбраковку не произвели, и ослабленные овцы не выдержали
перехода. Падеж оказался весьма ощутимым. Оставшихся
овец пришлось раздать по дворам на откорм, такие они
были слабые и тощие. Пытались выращивать и свиней, и
уток, откармливали крупный рогатый скот. Такое мясо
обходилось намного дороже, чем в госторговле, зато
рабочие получали вовремя свой паек.
Однажды главный инженер экспедиции А. Т.
Джолдасов пригласил меня поехать вместе в командировку в
полевую партию, расположенную между Актюбинском и
Гурьевом.
- Посмотришь, как геофизики работают,
очень полезно, - сказал Абай Тастанович. И я не смог
устоять. Прилетели мы с ним в Актюбинск, где кроме
верблюдов на десятки километров ничего не видно. А
дальше поехали на УАЗике своим ходом через поселок
Кульсары к основной базе. И надо сказать, я открыл для
себя заново наши края, полные тайн и первозданной
красоты.
Слева по ходу движения сияли прекрасные
меловые горы. Мы проехали мимо озера, где когда-то
бурили артезианские скважины, вспугнув табун сайгаков. А
когда приехали на место, — озерко, где вода остается
теплой и в зимнее время. А сколько там было уток! Но на
следующий день романтика уступила прозе жизни. Целый
день на самолете Ан-2 мы облетали стоянки геофизиков,
где, кроме спальных вагонов, кухни и бани, ничего не
было. А самолет так раскачивало, что тошнило даже самых
бывалых мужчин. Спокойно вела себя только кошка, кем-то
захваченная в дорогу. Так прошло мое первое и последнее
пребывание в поле. Но на всю жизнь я сохранил уважение к
трудной профессии геофизика, где человек в общении с
природой проявляет лучшие качества, скромно выполняя
свою будничную и, порой, трудную работу, так нужную
людям.
Ниже приводим статью Хайкина Б.М. из
газеты «Южный Казахстан» от 8 марта 1995 г. о Виктории
Ивановне Коробко, ведущем геофизике Турланской
экспедиции:
Молодым специалистом по направлению из Ташкентского
политехнического института приехала в 1965 г. Виктория
Ивановна Коробко в Турланскую геофизическую экспедицию и
вот уже трудится бессменно здесь 30 лет, пройдя всю
цепочку специализации от рядового до главного инженера
полевой и ведущего специалиста камеральной партий.
Кто хоть мало-мальски знаком с условиями
работы в поле, знает, насколько сложен здесь быт,
особенно для женщин. В семидесятых три года провела она
на профиле в Прикаспийской впадине. Здесь были трудные
условия работы, и приходилось проявлять выдержку,
смекалку и навыки, приобретенные на практике. Работать
приходилось по пояс в снегу, в телогрейке и
сапогах. Действующая методика производства
сейсморазведочных работ, которой обычно пользовались
геофизики, не давала нужных результатов. Пришлось
вырабатывать собственную методику определения параметров
расположения скважин вдоль профиля. Виктория Коробко
была в числе тех, кто внедрил в экспедиции новую
вибрационную технику для возбуждения сейсмических
колебаний. По этой методике в декабре 1983 г. на
Средне-Сырдарьинской депрессии она отработала 20 км
профиля.
В 1984 г. Виктории Ивановне доверили
работу главного инженера в партии 9-84. Нужно сказать,
что она единственная женщина, работавшая в этой
должности за все годы существования экспедиции. И этот
факт говорит о многом. Главный инженер отвечает за весь
комплекс производства работ в поле, за качество
предоставляемых материалов. И со своей «неженской»
работой Виктория Ивановна справлялась блестяще.
Здесь помнят, что две структуры, Арыскум
и Майбулак, на которых трудилась В.Коробко, были
переданы под глубокое бурение и оказались перспективными
нефтеносными месторождениями.
Теперь Виктория Ивановна занята
камеральными работами, более подходящими для женщины, но
не менее сложными и наукоемкими.
Все работы, авторство которых принадлежит
коллективу, где трудится Виктория Ивановна, традиционно
оцениваются на «хорошо» и «отлично». Виктория Ивановна
награждена медалью «Ветеран труда», многими грамотами.
 |
 |
|
Рахметова Роза Асылбековна, начальник геологического отдела ТГФЭ, первый аким посёлка Ново-Турланский |
Нургазиев Алшинбек, старший геофизик сейсмопартии, супервайзер |
Нургазиев Алшынбек окончил Казахский
политехнический институт в 1962 г. В Турланской
геофизической экспедиции работал с 1963 г. по 1999 г.
оператором, инженером, старшим геофизиком, главным
инженером. Первый супервайзер из Турланской экспедиции.
Рахметова Роза Асылбековна окончила Казахский
политехнический институт в 1962 г.
В Турланской геофизической экспедиции
работала: 1966-1986 гг. старшим геофизиком партии,
1986-1993 гг. — начальником геологического отдела,
1993-1999 гг. — председатель поселкового совета, аким
посёлка Турланский.
Наше главное богатство, которое мы
заработали за свою трудовую жизнь — это
друзья-однокурсники: Набоковы Татьяна и Геннадий, Кан
Виктор, Садыров Махмуд, Ашимов Рахим, Байбатыров Тулеген
и другие, и коллеги-геофизики по работе, это им
посвящаются мои воспоминания.
В Турланскую экспедицию я приехала
работать в 1966 г.. Это был конец января. На вокзале нас
встречали друзья Алшынбека: Айман Джолдасова, Карим и
Рахима Турлыбековы, Зекен Пржанова, все молодые,
красивые. Это были мои первые турланские знакомые, а
впоследствии — друзья. Абай Тастанович Джолдасов, с
которым меня познакомил Нургазиев А. ранее, работал
тогда в производственном отделе экспедиции и находился в
командировке, но это было его поручение встретить нас.
По законам геологического братства мы поселились в
квартире Джолдасовых, и вечером я уже познакомилась с
Мапузой и Карабаем Амирешевыми, Сабирой и Кенбаем
Аширбековыми, Марией и Сулейманом Жумакуловыми, Фатимой
и Екудой Туршабаевыми, так началась наша турланская
жизнь и многолетняя дружба с турланцами.
С Алексеем Ивановичем Волковым, нашим
однокурсником, и его супругой Женей мы были знакомы ещё
с института, а здесь в Турланке мы крепко подружились.
Близкие семейные отношения сразу же сложились с соседями
по коттеджу Светой и Володей Чистяковыми, а позже
дорогими друзьями стали и Володя Макеев с супругой
Валентиной, и Галя и Коля Терёшкины, и совсем молодые
Серёжа и Лариса Лагуновы. Когда они все вместе в 1980 г.
уехали на работу в Минусинск, наша семья долго
чувствовала себя осиротевшей.
До Турланки я года по два работала на
кафедре Казахского политехнического института и в
сейсмологической партии «Земля» Илийской геофизической
экспедиции. В ТГФЭ я была переведена старшим геофизиком
партии по приказу управляющего трестом «Казгеофизики»
Игошина А.Ф. Большое содействие в моём переводе оказал
тогда главный инженер, а впоследствии — управляющий
трестом Бекжанов Г.Р. Начальник экспедиции Кунин Н.Я.
отсутствовал, и меня принял на работу замещавший его
главный инженер экспедиции Урсов А.А. Я была направлена
старшим геофизиком сейсмической партии № 7, где
начальником был Степан Варфоломеевич Берсенёв, выпускник
Уральского политехнического института, а главным
инженером - Леонид Михайлович Коробкин, окончивший
Казахский горно-металлургический институт.
По молодости, наверно, я была слишком
самоуверенной. КМПВ, как и МОВ, были для меня абсолютно
неизвестные методы, и мне надо было начинать с нуля, а я
старший геофизик с окладом побольше, чем у любого
другого старшего геофизика Турланки. Тогда-то я
нeосознавала,
а теперь представляю, как всё это выглядело: карьеристка
из Алма-Аты, чья-то протеже. Поэтому я не могу
похвастаться, что меня приняли в коллективе с раскрытыми
объятиями. Понадобилось долгих, порой мучительных, 7-8
лет, чтобы я стала своей. Первой ласточкой были слова
Коробкина Л.М., который к этому времени работал в
Алма-Ате и познакомился с моими друзьями: «Слушай, а ты,
оказывается, совсем не такая, как я думал». Это было на
25-летнем юбилее экспедиции, и я уже к этому времени
работала почти 8 лет в ТГФЭ. Ну а потом-то наша семья
уже не представляла себя без турланцев.
Короче говоря, с марта знаменитая
краснознамённая партия № 7 начала собираться в поле. А
она уже второй сезон работала на территории ныне
Мангистауской области. Первыми отправлялись техника и
оборудование эшелонами по железной дороге. |
