Компания «Геотекс» создана в 1996 г. в результате слияния большинства акционерных обществ, входивших в состав государственных холдинговых компаний «Толкын» (г.Атырау) и «Геофизика» (г.Алматы). Это произошло в то труднейшее для отрасли время, когда объемы госбюджетных заказов стремительно сократились, а финансирование обновления аппаратуры, оборудования и технологий и вовсе прекратилось. Такая консолидация геофизических мощностей, а затем и акционирование «Геотекса», позволили остановить развал отечественной отрасли и создать основу для ее развития в условиях конкуренции с международными сервисными компаниями. Сначала при поддержке правительства, а затем и самостоятельно компания «Геотекс» последовательно решала вопросы переоснащения полевых сейсмических партий и обрабатывающих центров современными системами и технологиями, обучения персонала компании новым формам ведения производства и бизнеса. За первые четыре года существования компания под руководством Сыдыкова К.Ж. успешно выполнила свою миссию преобразования громоздкой государственной компании в гибкую частную компанию, которая успешно конкурировала все это время на рынке сейсморазведочных услуг в Казахстане.

Интервью Сыдыкова К. Ж., председателя Правления компании «Геотекс» (1996 - 2000гг.)

Сыдыков Кайрат Журумбекович, кандидат геолого-минералогических наук

Вопрос: Уважаемый Кайрат Журумбекович! Ваша работа в геофизике начиналась с оператора сейсмической станции в Илийской геофизической экспедиции. Как проходили первые годы работы после окончания института?

К.Ж.: Строго говоря, я начинал свою трудовую деятельность в гравиметрической партии Илийской геофизической экспедиции. Меня сразу направили в полевую партию в Мойынкумы, где я после непродолжительного тренинга стал работать оператором. Работа, прямо скажем, была несложной, но занимала практически все время с раннего утра и до позднего вечера с редкими выходными днями. В светлое время суток надо было снимать отчеты, проходя с гравиметром по десятку и более километров в день, а по возвращении на базу, после короткого ужина садиться обрабатывать результаты дневной съемки. В отличие от сейсморазведки в гравиразведке результат съемки, карту аномалий Буге можно было увидеть уже на следующий день. В этом была особая прелесть первого этапа работы.

Затем меня перевели в сейсморазведочную партию оператором сейсмостанции. Причем первой отечественной цифровой сейсмостанции ССЦ-2. Это был практически опытный образец (в промышленности тогда их было всего несколько штук), который требовал почти постоянного ремонта. Зато сейсмостанция была на базе транзисторных элементов, что позволило мне быстро совершенствовать свои изначально довольно скудные познания в радиоэлектронике. Благо в то время в партии с нами работал опытный аппаратурщик В. Устинов. Два года почти безвыездных полевых работ я набирался опыта руководства сейсмоотрядом из 10-12 человек, а заодно и несколько повышал свой уровень знаний технологии сейсморазведочных работ.

С 1979 по 1982г. я работал старшим геофизиком в партии, проводившей исследования в Прикаспийской впадине. Здесь я приобщился к интерпретации сейсмических данных и написанию отчетов. А в декабре 1982г. я поступил в очную аспирантуру московского МИНХ и ГП им. Губкина. Тогда, как и сейчас, это был наиболее продвинутый институт, готовивший кадры для нефтегазовой индустрии. В нем мне посчастливилось поработать вместе с несколькими выдающимися советскими учеными-геофизиками, включая Л.А. Рябинкина и А.К. Урупова. По окончании аспирантуры в январе 1986г. я защитил кандидатскую диссертацию, посвященную использованию кинематических и динамических параметров сейсмических волн для прогнозирования геологического строения. Очень торопился вернуться в Алма-Ату еще и потому, что там, через шесть дней после защиты, родился мой первый ребенок.

Вопрос: Вы некоторое время вели преподавательскую деятельность в КазПТИ. На­сколько это пригодилось Вам в будущих работах при производстве сейсморазведочных работ ?

К.Ж.: В Алма-Атинской геофизической экспедиции, куда меня приняли по возвращении, я занимался внедрением вибросейсмического метода и, чем я горжусь до сих пор, был причастен к получению первых в казахстанской практике кондиционных промышленных сейсмических данных этим методом.

Но уже в ноябре того же года я прошел по конкурсу и был приглашен в Казахский политехнический институт на должность доцента кафедры структурной геофизики. Читать отдельные лекции я начал еще в МИНХ и ГП, однако такой большой преподавательской нагрузки, которая навалилась сразу же на меня из-за отъезда на повышение квалификации одного из моих новых коллег, я никогда не испытывал. Начало нового вида деятельности сопровождалось беспрерывными бессонными ночами. За ними я судорожно готовил свои лекции и практические занятия, а в перерывах помогал жене ухаживать за сыном.

Как это часто бывает, самый трудный период жизни стал и самым продуктивным в плане самообразования. Именно преподавание закрепило и расширило мои фундаментальные знания вопросов сейсморазведки, что позволило мне стать, как я считаю, по-настоящему профессиональным сейсморазведчиком. Кроме того, мне приятно отметить, что, встречая в разных уголках мира своих бывших учеников, я ощущаю их доброе отношение ко мне. Это я отношу к тому, что они запомнили мои знания и энтузиазм, с которыми я обращался к ним на лекциях и практических занятиях. Добавлю, что некоторые из них работают в крупнейших нефтегазовых и сервисных компаниях мира, включая Shell, Halliburton, WestemGeco.

Вопрос: Когда Вас назначили главным геофизиком Алма-Атинской геофизической экспедиции и какие задачи Вы решали?

К.Ж.: Мой приход в Алма-Атинскую геофизическую экспедицию (ААГФЭ) в самом начале 1990г. совпал с получением экспедицией первого западного вибросейсмического комплекса в составе телеметрической регистрирующей системы MDS-18 и вибраторов фирмы Mertz. Мне сразу же пришлось руководить процессом проектирования полевых сейсморазведочных работ ЗД, не имея никакого опыта в этом вопросе. К тому же, тогда еще не существовало компьютерных систем проектирования методики работ ЗД. Поэтому проектирование опиралось только на понимание самих базовых основ сейсморазведки, как-то: принципа взаимности и типичных особенностей кинематики регулярных волн.

Так или иначе, но по результатам сейсморазведочных работ ЗД с использованием этого комплекса на площади Воет. Акжар мы, совместно со специалистами Halliburton Geophysical Services (США), компании-производителя систем MDS-18, подготовили доклад для участия в конференции SEG, которая проходила в Хьюстоне в 1991 г. Он был включен в программу конференции, и я впервые сделал доклад на таком высоком международном форуме, который, кстати, слушали около180 человек.

Если вы помните, то время, начало 90-х, было отмечено еще несколькими событиями и явлениями, которые оказали ключевое влияние на всю мою последующую деятельность, как и на деятельность всей страны в целом. Выделю только некоторые из них: развал Союза и последовавшие за этим переход на рыночные отношения и разгосударствление предприятий (как тогда называли первую фазу их приватизации); начало бурного вала персональной компьютеризации, впоследствии «накрывшего» все сферы нашей жизни.

Соответственно этим процессам передо мной, как главным технологом экспедиции, выдвигались и задачи. Напомню, что ААГФЭ являлась и производственной и опытно-методической организацией. Поэтому, кроме сбора, обработки и интерпретации километров и квадратных километров сейсмических данных, мы занимались внедрением и разработкой новых технологий. Во многом благодаря усилиям специалистов Алма-Атинской ГФЭ вибросейс и сейсморазведка ЗД стали уже в первой половине 90-х обычными методами в Казахстане. Отмечу также систему объемного моделирования соляных куполов по данным гравиразведки и сейсморазведки (автор Матусевич В.А.), которая до сих пор является одной из наиболее точных и универсальных в мире.

Если говорить коротко, то это был трудный, но один из самых интересных периодов моей жизни.

Вопрос: Вы — весьма коммуникабельный человек. С кем в экспедиции Вам хорошо работалось, кто Вас понимал и поддерживал?

К.Ж.: Прежде всего, хочу отметить тогдашнего начальника АГЭ Даукеева С.Ж. (позже министра геологии РК). Именно он, являясь основателем экспедиции, в большой степени способствовал созданию благоприятной среды для инновационного подхода в решении технических и организационных задач. Очень усилил наш коллектив приход Никитина Г.А. на должность главного инженера. Его большой производственный опыт был хорошей опорой всему молодому коллективу.

Мне до сих пор приятно видеться и общаться со многими тогдашними начальниками партий и ведущими специалистами Кругловым А.Ю., Матусевичем В.А., Тихоновым В.П., Альжановым X., Гужовым А. и другими, с кем мне довелось работать много и интересно в те времена.

Здесь же я хочу вспомнить об Акишеве Т.А., человеке, как никто другой, много сделавшем для развития казахстанской геофизики. Он был моим первым начальником экспедиции, довольно жестким (не только по отношению ко мне), но оставившим во мне самые добрые воспоминания.

Вопрос: В 1996 г. Вы возглавили частную компанию «Геотекс». Какие задачи перед Вами ставили акционеры?

К.Ж.: В 1995г. меня назначили президентом государственной холдинговой компании (ГХК) «Геофизика». В ее составе работали несколько предприятий: Илийская геофизическая экспедиция, Алма-Атинская геофизическая экспедиция, Турланская геофизическая экспедиция, Аэрогеолого-геофизическая экспедиция и Головной Геофизический вычислительный центр. Все эти организации к тому времени являлись акционерными обществами, полностью принадлежащими государству. Холдинговая структура компании явно не соответствовала рыночным условиям, сложившимся к тому времени в казахстанской нефтегазовой индустрии, ключевыми участниками которой были международные нефте­газовые компании. Поэтому в качестве приоритетной была выдвинута задача консолидации геофизических предприятий Казахстана, и я без промедления приступил к ее реше­нию. Это означало необходимость убедить правления акционерных обществ в целесообразности такой консолидации и получить их официальные протоколы. В результате этой многомесячной и нервной работы нам удалось создать крупнейшую в Центральной Азии геофизическую сервисную компанию «Геотекс». Из больших геофизических АО в нее не вошла только Актюбинская геофизическая экспедиция (позже и она была поглощена).

Таким образом, была создана основа для строительства конкурентоспособной и гибкой компании и завоевания такой доли рынка, которая позволяла бы ей функционировать и развиваться долгие годы

Вопрос: Как проходила перестройка, перевод геофизической службы компании для работы на рынке сейсморазведочных услуг?

К.Ж.: Официальная регистрация «Геотекса» было только началом долгого пути создания эффективной сервисной организации. Предстояло еще коренным образом реформировать и интегрировать набор социалистических, по сути, предприятий в единую компанию, конкурентную в рыночной, капиталистической, обстановке. Это означало необходимость проведения ряда преобразований, часть из которых станет болезненной и непопулярной.

Первое, надо было создать единую управленческую организацию, с единым пониманием целей и методов реализации реформ. Уместно отметить, что большинство руководителей (все сформировавшиеся в советское время), даже согласившись войти в руководство «Геотекса», не разделяли мои реформаторские позиции.

Второе, необходимо было реорганизовать и консолидировать производственную структуру компании. Практически все организации выполняли несвойственные коммерческой компании виды деятельности, включая обслуживание жилищно-коммунальных хозяйств, поддержку мелких непрофильных производств и пр. Нами было решено выделить все производственные ресурсы, занятые подобными видами деятельности, в дочерние товарищества. Реализация этого решения было самым болезненным во всем процессе консолидации.

Третье, нам надо было внедрить современные управленческие и производственные процедуры, а также оснаститься современными технологиями и обучить персонал. Такая задача перманентна для любой организации, мечтающей надолго сохранить свои позиции на рынке. Можно долго говорить о том, как мы решали эти задачи, в том числе и при поддержке правительства РК, однако, подчеркну лишь, что «Геотекс» выполнял работы для многих ведущих нефтяных компаний мира, включая Mobil, JNOC, Amerada Hess и др., от которых мы нередко получали благодарственные письма за эффективную работу.

Нас обучали азам конкурентной борьбы. Слева направо: Токтаргулов С.З., Выдрина Г.А., Покидов В.Л., Сапожников А.И., Круглов А.Ю.	Мы участвовали в выставках Слева направо: Жуйков О.А., Буранбаев А.Б., Сорокин В.П., Курмашев Е.К.

Четвертое, чтобы стать по-настоящему конкурентной компанией, необходимо было ее приватизировать. Эта задача тоже была решена в течение года. Акционером стала американская группа IESI. Так были открыты двери к зарубежным инвестициям, иностранному опыту и специалистам.

Я перечислил, пожалуй, все приоритетные позиции, которые были обозначены и с той или иной степенью успешности претворены в жизнь.

Вопрос: Вы — опытный переговорщик со знанием английского языка. Как Вам удавалось отстаивать интересы компании, обновлять и наращивать объемы сейсмо­разведочных работ?

К.Ж.: Мой международный опыт, который начал складываться еще в аспирантуре, когда я познакомился с автором первой коммерческой технологии миграции сейсмических данных всемирно известным Д.Клэрботом (США) и его аспирантами, действительно «работал», особенно на ранних стадиях становления «Геотекса». Мы создали несколько совместных предприятий с ведущими компаниями, включая CGG, Amerada Hess и JGI. Наши специалисты постоянно участвовали в международных конференциях и встречах в США, Европе, Японии. В результате нам удалось оснаститься самыми довременными в мире технологиями и системами сбора и обработки сейсмических данных, поддерживать их уровень и тем самым контролировать большую часть сейсморазведочного рынка Казахстана.

Ниже приводятся фотографии из цикла «переговоры с заказчиком» и, как видно, переговоры даются нелегко. Для успешного завершения переговоров необходимы знания, опыт, умение вести переговоры (ред.).

	Заказчику необходимо показать преимущества и результаты (Матусевич А.В. показывает результаты работ Тарбаеву С.К. — представителю американской компании FIOC (First International Oil Corporation)
	Иногда Заказчику приходится объяснять геофизику на пальцах. Слева направо: Шевчук С.И и Никитин Г.А. на переговорах в Японии с компанией JNOC (Japan National Oil Corporation)
	Часто в жарких спорах и дискуссиях приходилось доказывать и отстаивать свои позиции перед заказчиком. Слева направо: Циммер В.А., Сыдыков К.Ж., Шевчук С.И. на переговорах в Японии с компанией JNOC
	Результатом успешных переговоров явилось подписание выгодного контракта на выполнение сейсморазведочных работ с японской компанией JNOC. Слева направо: Сыдыков К.Ж., Шевчук С.И. Араи — менеджер компании JNOC, Никитин Г.А.

Проблемы компании начались в 1999г., как результат глобального нефтяного кризиса 1998 г., когда цены за баррель опускались до $9. К тому времени и закончилась эра свободной конкуренции, когда на недропользователей и сервисные компании началось давление со стороны властных структур. Как бы там ни было, компания находила в себе силы проявлять гибкость, принимая те вызовы, которые время от времени ей выдвигала ситуация на рынке. И сегодня, когда я никак не ассоциирован с «Азимутом», преемником некогда родного «Геотекса», мне приятно отметить, что компания имеет свое место на рынке и по-прежнему хорошо делает свое дело.

Вопрос: После объединения компаний «Геотекс» и «Азимут» Вы уехали в Москву, где возглавили геофизическую службу крупной российской компании. Не могли бы Вы немного рассказать о своей зарубежной работе?

К.Ж.: После ухода из «Геотекса» я занялся консалтингом. К этому меня приобщил бывший президент компании Shell Kazakhstan X. Браакман (ныне один из самых востребованных нефтяных геологов в Казахстане). Он пригласил меня в качестве эксперта по сейсморазведке в крошечную тогда компанию «Грата Петролеум», которую он возглавлял. Общение с Хансом основательно расширило мое понимание движущих рычагов нефтегазового бизнеса. Здесь я впервые получил возможность взглянуть на него не как подрядчик, а как заказчик. Это впоследствии сыграло свою роль, когда я перебрался в Россию. Проработав в компании менее двух лет и почувствовав дух предпринимательства, я создал собственную консалтинговую компанию.

Моя компания просуществовала недолго, ибо в один прекрасный день ко мне обратился советник одного из директоров крупной российской нефтяной компании ТНК с просьбой провести аудит состояния организации сейсморазведочных работ в компании. Я с энтузиазмом принялся за эту работу и в течение нескольких месяцев изучал вопрос, работая в нескольких офисах ТНК, а также сервисных предприятий, работавших по ее заказам в Москве, Тюмени и Нижневартовске.

В результате мною был составлен отчет с вполне однозначным и категоричным выводом, что никакой организации сейсморазведочных работ в ТНК нет. Отмечу, что это происходило весной 2002г. Тогда только-только был ликвидирован так называемый Фонд возмещения минерально-сырьевой базы, который формировался из отчислений нефтяных компаний и который был предназначен для финансирования геологоразведочных работ российских нефтяных компаний. Этот фонд создавал впечатление того, что геологоразведка в России является зоной ответственности правительства, а отнюдь не самих нефтяных компаний. Поэтому в то время между российскими нефтяными и сервисными геологоразведочными, включая сейсморазведочные, компаниями по существу еще не существовало отношений «заказчик-исполнитель». И это, несмотря на рыночные времена, в российской действительности в целом. Прямое финансирование геологоразведочных работ фондом, помимо нефтяных компаний, создавало ситуацию диктата подрядчиков, со всеми вытекающими из этого последствиями. В частности, параметры сейсмических съемок были примитивными, а качество сейсмических данных — ужасающим.

Как бы там ни было, после презентации моего отчета, в котором я, кроме прочего, предлагал рекомендации по созданию корпоративной сейсмической организации, руководство ТНК предложило мне работу в компании с тем, чтобы я как раз такую сейсмическую организацию и создал. Так я оказался в Москве.

Работа была очень интересная и, честно говоря, не очень сложная. Дело в том, что в Казахстане уже в начале 90-х в нефтегазовом секторе начали складываться рыночные отношения. Этому, прежде всего, способствовал приход в страну международного гиганта Chevron, а вслед за ним и других крупнейших международных компаний. Те сервисные предприятия, которые сумели вписаться в правила игры, привнесенные этими компаниями в Казахстан, стали быстро учиться тому, как надо работать с нефтяными компаниями. В числе таких предприятий, я нисколько не сомневаюсь в этом, был и «Геотекс». Я, как его руководитель, тоже довольно быстрыми темпами овладевал правилами ведения бизнеса в международной нефтяной индустрии.

В России же развитие нефтегазового сектора в постсоветское время шло совсем другим путем. Основные нефтяные месторождения (так или иначе) были поделены между теми, кого впоследствии начали называть олигархами. В результате, несмотря на новые времена, все основные бизнесные стандарты, практики и процедуры в крупнейших российских нефтяных компаниях остались прежними, что и привело к тому положению, о котором я говорил выше.

За короткое время мне удалось создать группу сейсморазведки, сначала включавшую двух человек, в департаменте геологоразведки. Затем началась работа по всему вееру вопросов формирования отношений с подрядчиками. Однако, несмотря на определенную поддержку руководства, климат в компании был таков, что сейсморазведка не считалась чем-то важным (в отличие, допустим, от добычи).

В 2003г. ТНК трансформировалась в ТНК-ВР. Создание альянса с ВР, одной из крупнейших нефтегазовых компаний в мире, стало для меня знаменательным событием. Во-первых, к руководству всех направлений, включая геологоразведку, пришли опытные зарубежные специалисты, которым не надо было объяснять роль хороших сейсмических данных. Это, в частности, привело к резкому росту объемов сейсморазведочных работ ЗД. В 2006г., пиковом по объемам геологоразведки в ТНК-ВР, годовой бюджет сейсморазведочных работ превышал $140 млн. Во-вторых, мой отдел был преобразован в департамент, численностью 8 человек, включая высококлассного специалиста-обработчика, прикомандированного из ВР. Кроме того, я имел бюджет для приглашения консультантов, чем я широко пользовался при проектировании различных видов работ, а также для расширения собственных познаний в современной сейсморазведке ЗД.

Мы были безусловными лидерами в российской индустрии по уровню организации сейсморазведочных работ и качеству сейсмических данных. Мой авторитет в отрасли также рос. Я был избран в совет директоров Европейского общества геоученых и инженеров (EAGE), где проработал с 2005 по 2007г. В 2008г. я был председателем оргкомитета крупнейшей в России геолого-геофизической конференции EAGE, в которой участвовало более 900 чел. Так что результатами своей работы в России я был вполне удовлетворен.

Вопрос: Вы затронули вопрос Вашего участия в международной геофизической деятельности, а ведь в 90-е годы Вы организовывали крупнейшие геофизические форумы в Казахстане. Что бы Вы могли сказать по этому поводу?

К.Ж.: В 1993г. мы при поддержке Политехнического института и Министерства геологии создали Общество геофизиков Казахстана (ОГК). Это дало некоторый позитивный импульс в обстановке вялотекущей деградации казахстанской геофизической отрасли того времени. Постепенно, вместе с подъемом отрасли, крепло и ОГК. В частности мы взялись за организацию в 1995г. первого геофизического конгресса Казахстана. Большую поддержку нам в этом оказала турецкая национальная нефтяная компания ТПАО. Будучи техническим директором ОГК, я целиком был поглощен подготовкой этого события.

В мае 1995г. состоялось открытие конгресса в здании Республиканского дворца пионеров, на который приехали около 450 участников, в том числе около 50 иностранцев. Несмотря на многие технические сбои (достаточно сказать, что при открытии выставки, когда все участники включили свои рабочие станции, изношенная годами бесхозности система электроснабжения отключилась), конгресс прошел с большим эмоциональным подъемом и на неплохом уровне, даже в сравнении с другими аналогичными международными региональными форумами. А по количеству участников и вовсе превзошел многие из них. Кроме того, он показал, что казахстанская геофизика жива и не собирается умирать.

Весной 1998г. мы провели второй конгресс. Он был отмечен майским снегопадом. По всем параметрам второй конгресс был на очень хорошем уровне. При примерно таком же количестве участников конгресс проходил в шикарных помещениях отеля «Анкара» в Алматы, в выставке участвовало более 20 казахстанских и международных компаний, конференция была довольно интересна и хорошо посещаема. Событие активно освещалось в казахстанской прессе.

Конгресс геофизиков Казахстана, Алматы, 1995г. Слева направо: Коломиец В.П., Шнейдер Ю.И., Шевчук Г.Г., Матусевич А.В., Тихонов В.П., Садыров М.С., Залалетдинов Б.М.

Вспоминаю, что бюджет второго конгресса был 110 000 долларов США. Это деньги были собраны исключительно со спонсоров и участников конгресса. Кстати, полученная прибыль позволила финансировать деятельность ОГК в течение более чем 1 года.

Надо сказать, что организация подобных событий осуществлялась очень небольшим кругом энтузиастов-волонтеров (буквально 4-5 человек), которыми руководил я. Чрезмерная нагрузка на организаторов, особенно за 1-2 месяца до начала конгрессов, при довольно пассивной позиции практически всех участников казахстанской геофизической отрасли, прямо скажем, остудили мой пыл надолго.

Насколько мне известно, с тех пор ничего подобного никем не замышлялось. Будучи в совете директоров EAGE, я несколько раз обсуждал попытки возродить практику геофизических форумов в Казахстане. Однако найти какой-либо интерес со стороны казахстанских участников так и не удалось. Очень жаль, тем более что EAGE умеет хорошо организовывать такие события, помогая при этом и организационно, и финансово.

Вопрос: Пожалуйста, несколько слов о том, чем Вы заняты в настоящее время.

К.Ж.: Осенью 2007г. я покинул ТНК-ВР. Это было результатом моих длительных раздумий и принятого еще весной того же года решения. Основной причиной такого решения было желание взять передышку после пяти очень насыщенных всякими событиями лет с тем, чтобы больше времени уделять семье и поправить здоровье.

Для выработки стратегии нам часто приходилось общаться. Слева направо: Досанов Ж., Маметов К.М., Курмашев Е.К., Джолдасов А. Т, Сыдыков К.Ж., Давыдов Н.Г., Хабибуллин Э.Г., Жаксылыков К.М., Сатанов Р.Ж., Жуйков О.А., Тарбаев С.К., Кравченко Л., Нусипов Е.Н.

Сейчас я консультирую израильскую технологическую компанию Geomage. Это молодая и динамично развивающаяся компания, специализирующаяся на разработке систем обработки сейсмических данных и предоставлении услуг нефтегазовым компаниям. Таким образом, несмотря на некоторый «сброс оборотов» в темпе своей трудовой деятельности, я продолжаю оставаться в индустрии и получать удовольствие от пребывания в том пространстве, которое называется «сейсморазведка».